— Кто ждет?

У Димки появилось сильное желание треснуть приятеля по шее.

— Сам знаешь — кто, — буркнул он. — Идём.

И Молодцов направился к выходу. Дураков, пожав плечами, двинулся следом.

— До свидания, — попрощался Димка,

— До свидания, — попрощался Федька.

— Хрю-хрю, — попрощалась Машка.

— До свидания, — ответили им Рябчиков и Дардыкина.

А директор прибавил:

— Так не забудьте, парни: в следующий четверг идем на охоту.

— Не забудем, — пообещали ребята.

— Димыч, какая муха тебя укусила? — спросил Федька, едва они вышли на улицу.

Вместо ответа Димка увлек друга в глубь сада.

Когда они отошли достаточно далеко от флигеля, Молодцов выпалил на едином дыхании:

— Этот дядя Вася — маньяк!

Дураков даже сразу и не понял:

— Какой маньяк?

— Тот самый, что всех мочит.

— С чего ты взял?..

— А с того, что он свои дни рождения задом наперёд считает. — И Димка передразнил Рябчикова: — «В этом году мне будет тридцать девять, в следующем — тридцать восемь, а еще через год — тридцать семь…»

— Да он просто шутит, — сказал Федька. — Прикалывается.

— Ага. В Ведьмину топь хочет нас затащить. Классный прикол.

— Да никуда он нас не хочет затащить. Мы идем на охоту. Вот и всё.

— Нет, не всё! Слушай самое главное: этот Василий Тимофеевич — точная копия Александра Сергеевича.

Дураков хихикнул:

— Пушкина?

— Бухалкина, — с серьезным видом ответил Молодцов. И пересказал другу все, что он слышал в музее о князьях Бухалкиных. О том, как они, достигнув сорокалетнего возраста, заболевали синдромом Гогенцоллера и становились маньяками-убийцами.

Федька внимательно выслушал Димку и спросил:

— А при чем тут Рябчиков?

— Я ж тебе только что сказал! — потерял терпение Молодцов. — Рябчиков — точная копия Бухалкина!

— Которого?

— Ну который на портрете. В музее.

Федька немного посоображал:

— А-а… Так Рябчиков из рода Бухалкиных.

— Поздравляю. Дошло.

Но Димка явно поторопился с поздравлениями.

— А почему он тогда Рябчиков, а не Бухалкин? — спросил Федька.

— Потому что он потомок Бухалкиных не по прямой линии, — высказал свои предположения Молодцов. — Наверное, его прапрапрабабка служила какой-нибудь горничной в поместье Бухалкиных. И у нее была тайная любовь с одним из князей… Дело не в этом.

— А в чем?

— В том, что он, как и все князья Бухалкины, болен синдромом Гогенцоллера.

— Подожди, подожди. — Дураков снова начал усиленно соображать. — Но ты же сам говорил, что маньяками-убийцами князья становились в сорок лет. А Рябчикову сороковник только завтра исполнится.

— Правильно, — кивнул Молодцов. — Но это не значит, что за день до своего сорокалетия все Бухалкины были нормальными, а в день рождения — бац! — и чокались. Процесс шел постепенно. Так же и у Рябчикова — процесс идет постепенно. Он уже сейчас прибабахнутый. Вон сколько народу замочил. А представляешь, что будет дальше?

Федьке все же не верилось:

— Брось, Димыч, Рябчиков классный мужик. На охоту нас с собой берет.

— Да не на охоту он нас берет! — пронзительным шепотом зашептал Димка. — Как ты врубиться не можешь?! Мы — его следующие жертвы! Ясно?!

Дураков упрямо качал головой:

— Пока не увижу портрет этого Александра Сергеевича, не поверю, что Рябчиков — тоже Бухалкин. Вдруг тебе просто кажется?

— Да ничего мне не кажется!

— А может, кажется?

— Нет, не кажется!

— А вот и кажется!

— А вот и не кажется!

Мальчишки, забывшись, уже кричали на весь сад.

— Кажется!

— Не кажется!

— Хрю-хрю-хрю! — остудила их пыл Машка, поддав как следует пятачком вначале Димке, а потом и Федьке. Ребята сразу опомнились.

— Ладно, Федька, — сказал Димка, — что толку спорить. Давай лучше сгоняем в Старокозельск, и ты сам увидишь, что мне ничего не показалось.

— А музей до скольки работает?

— Часов до семи.

— А сейчас у нас… — Дураков глянул на свои электронные часы: они стояли. — Черт, батарейка села… Димыч, сколько на твоих золотых?

— Не знаю. Они у меня дома.

— Машка, сколько время?

Умная Маша отстучала копытцем четырнадцать раз.

— Два часа, — прикинул Федька. — До семи вполне успеем смотаться… Ну что, Димыч, рулим?

— Рулим!

И мальчишки «порулили» в музей.

Глава 17

Кража в музее

В музее всё было по-прежнему. На стенах висели те же картины. На стуле дремала та же старушка-смотрительница. А все тот же экскурсовод тараторил те же слова:

— Перед вами автопортрет князя Александра Сергеевича Бухалкина. Он жил в прошлом веке и был разносторонне одаренной личностью: занимался живописью, увлекался философией, астрономией, писал стихи… Но над родом Бухалкиных довлело, как тогда говорили, родовое проклятие. Каждый Бухалкин, достигнув сорокалетнего возраста, становился, как сейчас говорят, маньяком-убийцей…

Димка толкнул Федьку локтем:

— Ну что, убедился?

— Ага, вылитый Рябчиков, — сказал Дураков, глядя на портрет Бухалкина.

— …Александр Сергеевич познакомился с французской балериной Луизой Дюваль, — продолжал тараторить экскурсовод, — женился на ней и привез в свое родовое имение — сюда, под Старокозельск. Француженка тут же переоделась в русский сарафан, косу стала заплетать, босиком бегать. Полюбила пить квас, есть окрошку и купаться на утренней заре. И вот однажды ушла она на реку, а у Александра Сергеевича начался приступ: захотелось ему кого-нибудь убить. Схватил он плеть и в сад бросился. А навстречу — Луиза. Она с купания возвращалась. Александр Сергеевич без лишних слов — за косу её, да на конюшню. И начал там сечь. И засек…

— Насмерть? — как и в прошлый раз, испуганно пискнула какая-то экскурсантка.

— Да, насмерть, — подтвердил экскурсовод. — Это ж вам не русская женщина, которая коня на скаку остановит. Много ли француженке надо? Тем более балерине…

Далее экскурсовод рассказал про великого итальянского скульптора Паоло Карлизи, который сделал скульптурный портрет Луизы Дюваль из чистого золота. И о том, что эту золотую статую до сих пор не нашли… Затем экскурсовод лихо отбарабанил легенду о привидении на сельском кладбище. Ну а потом экскурсия направилась в следующий зал,

И вот тут-то до Молодцова дошло, что в музее — не всё по-прежнему. Нет картины с изображением поместья Бухалкиных, того самого поместья, в котором теперь располагалась база отдыха охотхозяйства «Рассвет» Эта картина висела у окна. А теперь её не было.

Казалось бы — ну и что? Нет и нет. Может, ее просто на реставрацию забрали. Но у Димки мигом сработало милицейское чутьё, полученное им в наследство от папаши Суперопера.

Молодцов понял: ни на какую реставрацию картину не забрали. Ее элементарно спёрли.

И Димка твердым шагом направился к дремлющей смотрительнице.

— Бабуля… — тронул он ее за плечо.

— А! — испуганно вскинулась старушка. — Ой, как ты меня напугал, мальчик!

— Извините. Я хотел узнать. Вот тут у вас картина висела. — Молодцов показал. — А сейчас ее нет.

— Какая картина? — хлопала сонными глазами старушка.

— Там был нарисован дом с колоннами.

— Так ее украли, сынок.

Да, интуиция, как всегда, не подвела Молодцова.

— И давно украли?

— Нет, недавно. Сам начальник милиции Сикин приезжал разбираться.

Димка мимоходом вспомнил, что Сикин учился с матерью в одной школе.

— Ну и как, разобрался?

— Ой, да ну, — махнула старушка морщинистой рукой. — Велел нашему директору сигнализацию установить — вот и все разбирательство.

— Так что, картину и искать не будут?

— А чего её искать-то, — опять махнула рукой смотрительница. — Она никакой ценности не представляет. Ее ж не Рафаэль нарисовал, а Бухалкин.

Мальчишки вышли из музея.

— Я знаю, кто украл картину, — сказал Димка.